Особенности российского сектоведения: от дурдома до Минюста
04.06.2014 21:43:00
Несколько недель назад в
интернете, например, на сайте MK.ru (15.05.14), появилась информация о
документах, из которых можно сделать вывод, что известный «сектоборец»,
создатель одной из школ «Сектоведения», председатель Экспертного совета
по проведению государственной религиоведческой экспертизы при
Министерстве юстиции РФ Александр Леонидович Дворкин в середине 70-х
годов XX столетия находился на лечении в психоневрологическом
диспансере, а также лежал в психиатрической клинике.
Публикации в СМИ произвели эффект разорвавшейся бомбы – возможно ли,
что председатель совета при Минюсте оказался человеком с душевными
расстройствами? Нет – однозначно говорится в опровержении, подписанном
адвокатом Дворкина, Александром Кореловым, которое появилось на сайте Центра религиоведческих исследований во имя священномученика Иринея Лионского 16 мая.
Однако сам стиль и несвязность опровержения заставляют задуматься: так,
в одном абзаце адвокат утверждает, что «указанная информация не
соответствует действительности», в другом – что «указанный … диагноз
носит характер временного психического расстройства». Колумнист
радиостанции «Эхо Москвы», журналист Владимир Морозов, 19 мая в
свойственной ему изящной манере метко охарактеризовал это опровержение
известной шуткой: «во-первых, не брал, а, во-вторых, уже на место
положил». В самом деле, как следует воспринимать подобный текст?
Только рассмотрев все аспекты этого опровержения, с помощью экспертов в
разных областях – от криминалистики до психиатрии – можно попробовать
разобраться, что к чему.
Они настоящие?!
В релизе, подписанном Александром Кореловым, есть следующие строки:
«Указанная информация не соответствует действительности, а
представленные на различных сайтах "медицинские документы" являются
подложными». Обычно такие заявления делаются после тщательной проверки,
однако на предложение проверить подлинность бумаг адвокат Корелов
ответил: «Мне это совершенно не нужно, потому что я знаю, что это
фальшивка. Я прекрасно знаю Дворкина и его биографию». Упоминание
биографии было интересным и мы связались с
Евгением Мухтаровым, руководителем пресс-службы Российской ассоциации центров изучения религий и сект (РАЦИРС),
составителем жизнеописания Александра Дворкина. Он подтвердил, мол,
«таких вот госпитализаций, диагнозов не было». Да и сам Александр
Леонидович заявил, что «фальшивки не комментирует».
Однако и эти заявления вызывают смешанные чувства. Во-первых, делать
однозначный вывод о том, что данные бумаги являются фальшивкой можно
только после ряда экспертиз, которые сторона Дворкина делать не
торопится. Вместо этого приводятся доводы из разряда «в документах
обложка не соответствует образцу тех лет». Во-вторых, независимые
эксперты, которым бумаги были представлены на рассмотрение, были
осторожны в выводах. Так, эксперты-криминалисты «Бюро экспертиз и
консультаций №1» г. Санкт-Петербурга отметили, что «если что-то
подделывают, это одна какая-то справка». Мы же говорим, напомню, о более
чем шестидесяти страницах истории болезни. Эксперты Детективного
агентства «Лидер» (Санкт-Петербург), также осторожно предположили, что
документы «визуально похожи на настоящие, все почерка, бланки» – правда,
со сноской, что для проведения полного анализа необходимо предоставлять
подлинники, а не скан-копии. Не менее убедительно и заявление
Равиля Назырова, Президента Российской Психотерапевтической Ассоциации:
«в самом факте того, что главная страница карты современная, я проблемы
не вижу, потому что обычно так и делается: если карта за давностью лет
приходит в негодность, истреплется – ей выписывают новую обложку».
Он пришел, его пришли?
Дальше история развивалась и вовсе в детективном жанре. Решив
уточнить у Александра Дворкина, продолжает ли он настаивать на том, что
представленные в Сети документы являются фальшивками, мы узнали, что
теперь он своё пребывание в психиатрических учреждениях не отрицает! Как
выяснилось в разговоре, его позиция изменилась на следующую:
– «Я был хиппи
(это официально изложено в автобиографической книге Дворкина – прим. автора),
соответственно – пацифистом и считал, как и все мои коллеги-хиппи в то
время, что служба в армии противоречит моим убеждениям. И я освободился
от службы в армии – у меня в детстве было сотрясение мозга, и я
освободился от армии через психиатрическую экспертизу».
То есть вы хотите сказать, что она была, по факту, добровольной? –
уточнили мы. «Ну да, я пошел на экспертизу и освободился... Но опять же
известно, что есть советская карательная психиатрия, и все хиппи
рассматривались как психически больные. Соответственно, что они там
писали про меня – мне не показывали. И какие слова они вкладывали в мои
уста – я опять же никак этого не подписывал и не подтверждал», - сказал
Дворкин.
Получается, что сначала сектовед «забыл» о такой сложной странице
своей биографии, заявив, что документы из ПНД и психиатрической клиники –
фальшивка, а через неделю, вразрез с опубликованным опровержением,
«вспомнил», более того, даже вспомнил мотивы, по которым свел знакомство
с советской психиатрией? Но позвольте, тогда возникает еще больше
вопросов. В частности, вызывает сомнение причина посещения
психоневрологического диспансера.
Мы обратились за комментариями к специалистам.
Борис Аркадьевич
Воскресенский, профессор кафедры клинической психологии Московского
городского психолого-педагогического университета, врач с более чем
полувековой практикой, ответил на вопрос «куда должен был обратиться
молодой человек в 70-е годы, если он хотел «откосить» от армии, – в
ПНД?». «Это зависит от его интересов и способностей, – считает врач. –
Нельзя сказать, что молодой человек придет, прикинется кем-то, и ему
сразу поставят диагноз – я верю, что врачи ставят правильный,
обоснованный диагноз. Более того, нередки случаи, когда человек в зрелом
возрасте говорит «я от армии косил», а мы видим, что его поведение было
болезненным, хотя ему казалось, что он его изображал».
То есть, психическое расстройство все-таки вероятно? А может быть,
это происки карателей в белых халатах? Ведь Александр Дворкин, согласно
его биографии, в молодости был неформалом, хиппи, более того – имел
тесные связи с одной из самых известных тогда хиппи-тусовок «Hair»
(«Волосы»).
«Группа «Hair» («Волосы») названа так по одноименному бродвейскому
хиппи-рок-мюзиклу. Московские «Волосы» стали вызовом советской рутине.
«Hair» участники и соорганизаторы знаменитой «Бульдозерной выставки»
1974-го года, участники выставки на ВДНХ в павильоне «Пчеловодство» 20
сентября 1975 года («Хипповый флаг» размером полтора на два с лишним
метра): в коллективных авторах лаконично значились «Лайми, Манго,
Офелия, Шаман, Шмель, Чикаго». Среди этих псевдонимов был и тот, который
носил Александр Дворкин».
Из официальной биографии А.Л. Дворкина
Не случилось ли так, что советская карательная медицина обратила
внимание на хиппи-активиста, и воспользовалась случаем «залечить» юношу
за его идеалы?
Мы спросили у Бориса Воскресенского: можно ли говорить о том, что к
неформальной молодежи, хиппи, было какое-либо негативное отношение со
стороны психиатрии? «Нет, конечно, – ответил доктор. – психиатрия не
занимается той или иной модой. Отношение лечебно-диагностическое могло
быть к тем из хиппи, кто был больной. Просто здесь другая проблема
возникает: нередко пионерами какого-либо движения – и политического, и
модного, и музыкального оказываются люди, осторожно скажем, психически
неуравновешенные». Так может быть, причина обращения Александра Дворкина
в ПНД все-таки сугубо добровольная?
Но заявление о карательной медицине вносило тревогу. Мы решили уточнить этот термин у
Валерия Яковлевича Евтушенко, члена Московского областного общества психиатров.
О карательной медицине он отозвался с легкой иронией: «В массовом
порядке, в масштабах всей страны, карательной психиатрии – той, о
которой все пишут, – не было. Она касалась только очень ограниченного
круга лиц, которые признавались не просто душевнобольными, а
невменяемыми. Они проходили через институт Сербского, и направляли их,
как правило, в больницы со специальным режимом, специального типа, таких
больниц в СССР было 2-3».
Юный хиппи Саша Дворкин, вероятно, не подходил на роль признанного
невменяемым, да и психиатрическая клиника №14, где, если поверить
опубликованным в сети документам, он проходил лечение, никак не могла
быть «учреждением специального типа». Более того, 20-летний юноша не
«тянет» на маститого диссидента, за которым могли «открыть охоту»
советские спецслужбы. К тому же недавно в сети появились материалы,
которые ставят под сомнение, что Дворкин был непосредственным участником
группы «Волосы», что противоречит утверждению в его официальной
биографии.
Остается разобраться с сотрясением мозга (могло ли оно стать причиной
освобождения от службы в рядах Советской Армии?) и с искажением врачами
жалоб пациента. Мы снова обратилась к специалистам. Валерий Евтушенко
на вопрос, который можно свести до «Могли в то время врачи оговорить
человека?» возмущенно ответил: «А зачем врачам его оговаривать? Я больше
50 лет работаю, никогда такого не было. Другое дело, что врач записал
жалобы, в том числе и со слов больного, а больной потом это отрицает.
Вот это было, да и сегодня бывает очень часто». С коллегой соглашается
Борис Воскресенский: «Врач, конечно, профессионал. Он не вправе
конструировать диагнозы по меркам своих политических симпатий. Это
вопрос нравственный, духовный. В самой психиатрии нет такого
инструмента, что всякий чудак — это больной».
Что касается сотрясения мозга, то и тут вердикт специалистов был
однозначен: по мнению Валерия Евтушенко, «сотрясение мозга к психическим
расстройствам имеет очень отдаленное отношение. Очень отдаленное. Как
правило, только неискушенные люди начинают на него ссылаться, и искать
какие-то связи между сотрясением мозга и отклонениями в поведении». Не в
пользу слов Дворкина о причине госпитализации в ПБ №14 с точки зрения
уклонения от армии играет и тот факт, что студенту, поступившему в
институт, делать этого было необязательно — ведь была предусмотрена
военная кафедра, которую Дворкин даже упоминает в своей биографии. В
дополнение к этому на страницах истории болезни мы можем прочесть:
«пытался покончить жизнь самоубийством, ушел из дома, появился страх
перед темнотой, принимает предметы за людей, слышит одну и ту же мелодию
в голове, испытывает ощущение, что за спиной «кто-то стоит» — и так
далее.
Получается, что молодой человек сам пришел к специалистам с рядом
определенных жалоб, осознавая, что его состояние нельзя назвать душевным
равновесием?
Диагнозы и методы лечения
В своем опровержении Александр Корелов заявляет, что «указанный в
фальшивке диагноз "циклотимия" никак не может свидетельствовать о
наличии психического заболевания, поскольку носит характер временного
психического расстройства, вызванного стрессовыми или конфликтными
ситуациями. Особенно часто данное расстройство наблюдается у молодых
людей юношеского возраста». Но соответствует ли это утверждение истине,
ведь адвокат – не психиатр?
В какой-то части данной им самим характеристики заболевания Корелов,
безусловно, прав: когда Александр Дворкин, был еще юношей и активным
участником неформального молодежного течения, а в то время жизнь хиппи
никак не могла быть безмятежной, и конечно изобиловала стрессами.
«По собственному признанию Дворкина, жизнь московских хиппи была
довольно хлопотной: «Бывало, гуляем по центру, и тут вдруг появляются
милиционеры: «Пройдемте»! В отделении милиции, оформив протоколы,
представителей группы поочередно отводили в помещение, где сидели уже
«люди в штатском». Эти люди журили собеседника за неправильный образ
мыслей, непрестанно предлагали сотрудничать с органами. После этого,
подержав еще некоторое время для острастки в отделении милиции, а иногда
и побив, отпускали по домам».
Из офиц. биографии А.Л. Дворкина
Итак, если верить опубликованным документам, в психоневрологическом
диспансере, куда обратился Александр Дворкин, пациенту, после ряда
обследований, были поставлены следующие диагнозы: психофизический
инфантилизм, подозрение на шизофрению, патологическое развитие личности,
циркулярный психоз (депрессивная фаза). Психофизический инфантилизм,
как сказано в медицинской энциклопедии, это психопатологическое
состояние, в основе которого лежит задержка темпа психического развития.
Интересно, что психический инфантилизм может развиться при шизофрении —
а именно ее, как мы видим, подозревали врачи психоневрологического
диспансера.
«Поппури» из остальных диагнозов снова заставило обратиться к специалисту.
Равиль Назыров, Президент Российской Психотерапевтической Ассоциации, провел
небольшой психотерапевтический ликбез по поводу того, что же имеется в
виду под диагнозом «патологическое развитие личности». «Это, скорее, не
диагноз, а гипотеза, - отметил Назыров. – Врачи думали о том, что у
человека есть особенности личности – то, что может называться
личностными расстройствами – и то под вопросом».
А циркулярный психоз? Что это такое? «Маниакально-депрессивный
психоз. Но так пишут в основном про циклотимию, когда имеется виду смена
настроения в депрессию, и затем гипомания»
(состояние, сходное с
манией, но менее тяжёлое в своих проявлениях; по своим проявлениям она
находится между циклотимией и собственно манией – прим. автора).
Нерешенным остался самый главный вопрос: насколько критичным является
диагноз «циклотимия», и что он под собой подразумевает? Согласно
определению, которое озвучил Валерий Евтушенко «циклотимия – это легкая
форма проявления биполярного аффективного расстройства, которое раньше
называлось маниакально-депрессивный психоз». К тому же выяснилось, что
«циклотимия это «деликатный диагноз»: из соображений медицинской этики
именно этим диагнозом чаще всего называют любые заболевания
маниакально-депрессивного характера, вне зависимости от конкретной формы
и степени тяжести расстройства».
Интересно, что анамнез больных, страдающих циклотимией, изобилует
передвижением по различным географическим областям, причастностью в
прошлом ко многим религиозным культам и дилетантизмом.
«… Я … уволился с работы и ... отправился в долгое «автостопное»
путешествие. За четыре месяца побывал в Грузии, Крыму, Новороссии,
Молдавии, Западной Украине, Белоруссии, во всех трех прибалтийских
республиках, через Питер вернулся в Москву, – вспоминает Дворкин. –
Искал ночлега у единомышленников, «аскал» (попрошайничал - прим. автора)
на пропитание. Не обошлось ... и без милиции. В крымском Судаке меня
насильно постригли, а в Херсоне продержали около двух недель в
спецприемнике».
«путь к вере оказался извилистым... после посещения церкви я
встретил бывшего соотечественника ... который ... получил известность
как сторонник идей теософов, антропософов и оккультиста Георгия
Гурджиева. … доверился своему новому знакомому и стал считать его чем-то
вроде своего наставника: "На меня такие слова, как «теодицея» или
«эсхатология», действовали тогда просто гипнотически, а человек,
свободно употреблявший их, казался представителем высшей мудрости"».
Из официальной биографии А.Л. Дворкина
То есть, клиническая картина и диагнозы, которые поставили психиатры,
едва ли были оторваны от реальности. Но является ли циклотимия –
отягощенная психозом! – приговором, и может ли человек с таким диагнозом
быть экспертом, специалистом? Наверное это самый сложный вопрос. Его
безусловно, надо рассматривать в рамках отдельной статьи, привлекая
максимальное количество экспертов, досконально изучая биографию
Александра Дворкина и его душевное состояние. Но кратко сформулировать
ответ нам снова помог эксперт. Так, Равиль Назыров на вопрос «если у
человека есть некое пограничное состояние психики, несколько искаженное
восприятие реальности, то может ли данный человек выступать в качестве
эксперта? Насколько его мнение будет беспристрастным и адекватным?»
сказал вот что: «Ответ на этот вопрос заключен в следующем – в каком
состоянии он проводит экспертизу. Потому что если мы принимаем
циклотимию как вариант нормы, то в таком случае она особо не влияет на
человекосознании. А если это маниакально-депрессивный психоз, то конечно
на выраженных фазах, которые выходят за пределы нормы, конечно, он был
бы тенденциозным и его суждения имели необъективную характеристику».
Таким образом, можно предположить, что «объективная религиоведческая
экспертиза» которую дает Александр Дворкин, по сути – лотерея.
Неизвестно, насколько «в себе» находился эксперт на момент вынесения
решения, и мог ли он давать себе отчет о своих деяниях в принципе. Более
того – Дворкин не рядовой комментатор чьих-то мировоззрений, он
председатель экспертного совета при Министерстве юстиции!
Думайте сами, решайте сами…
История с диагнозами сектоведа, эксперта по религиям Дворкина,
конечно, не закончена. Возможно, откроются новые факты, которые
потребуют не менее тщательного и пристального изучения. Однако уже этот
материал даст читателю пищу к размышлению об уровне религиозной
экспертизы в нашей стране.
Анна Смирнова